В школе я не любил физику. Не понимал и, как следствие, не любил. Это сегодня только в одном Минске полдесятка «музеев науки», полный Youtube занимательных передач с опытами. В моём школьном прошлом пределом мечтаний было натирание шерстью эбонитовой палочки на скучном уроке. Фразу «корпускулярно-волновой дуализм» последний раз я произносил двадцать лет назад, толком не понимая, про что идёт речь. Сегодня мне тридцать шесть и я очень хочу, чтобы была изобретена машина времени.
Она мне нужна не для того, чтобы вернуться в прошлое и выучить школьный курс физики. Я очень хочу прыгнуть за руль последней модели электромобиля Tesla и попасть в местечко Наднёман в 1891 год, подъехать к воротам с родовым гербом и подождать, пока хозяин именья выйдет меня встретить.
Тут главное не промахнуться ни на миллиметр ни годом, ни местечком. Попадёшь в 1830-е – есть шанс принять участие в национально-освободительном восстании и быть свидетелем его подавления.
Промажешь мимо Наднёмана немного – попадёшь в Песочное и одновременно под горячую руку местных селян, которые прониклись идеями саботажа и регулярно громят панские угодья. За это на них пишут прямиком царю Николаю I. Тот в свою очередь через Сенат принимает решение, чтобы мещане села Песочное под Минском признавались лично свободными, но вся земля оставалась безраздельной собственностью за Наркевичами-Иодко. Хитро?
Вот я и назвал владельцев по фамилии. Речь идет об Онуфрии, первом владельце имения Малысковщина. Когда он покупал его на распродаже радзивилловских земель, именно так оно называлось. Его сын Оттон переименовал местечко в Наднёман и начал чудить. В том плане, что на участке, купленном отцом на распродаже, не было жилых помещений, а только… спиртзавод. Вот его Оттон в 1840 году и перевёл в «жилой фонд», говоря современным языком.
Полагаю, это был один из первых лофтов в Империи. И не просто перестроил, а придал «бровару» черты (на секундочку!) замково-крепостного стиля с ретроспективными элементами средневековой готики. То-то крестьяне бунтовали – перестроить их любимый спиртзавод под жильё не каждому присниться.
Оттон же был выше этих вопросов, поэтому пристроил ко «дворцу» ещё и 27-метровую башню с обзорной террасой, чтобы лучше было смотреть на протекающий рядом неспешный Нёман, а не на мятежных мужиков. С высоты своих взглядов и… башни он освободил жителей не дающего покоя Песочного от налогов и воинской повинности, чтобы хоть на время забыть о местном пролетариате. Используя временное перемирие, он погружается в развитие Наднёмана. Тут появляется целый ансамбль каменной хозяйственной застройки – псарня, коровники, амбары и сеновалы, а также закладывается пейзажный парк. В 1850-х годах у Оттона Наркевича-Иодко и Анели из рода Эстков (внучатой племянницы Тадеуша Костюшко) родилось трое детей – сыновья Якуб, Густав и дочь Анеля-младшая. Вот Якуба я и ждал бы в 1891-м на чёрной Tesla Model X возле ворот. А Якуб выйдет?
Мне кажется, что он бы ни разу не удивился, что это «нечто» приехало именно к нему в Наднёман. Ведь он только-только из своего секретного подвала, где пропускал электрические разряды через руки подопытных крестьян. Он бы мне рассказал, что «электрические узоры» вокруг пальцев спокойного и нервно-возбужденного человека абсолютно различны. Не зря он свозил около полутора тысяч таких снимков на учёные советы во Францию и произвел фурор из публикациями в специализированных журналах. Сев в машину, Якуб рассказал бы мне про секретный подвальчик во дворце-спиртзаводе, куда тайком доставляют даже мёртвые тела для специальных опытов с электричеством. Всё во благо науки!
Под свет огромного планшета Tesla Model X мы бы говорили о возможности сократить ветегативный период растений, если через грядки пропускать «атмосферное электричество», улавливаемое громоотводами. При этом я бы узнал, что под влиянием электрического поля можно получить плоды размером больше, чем обычные. Я в этом ничего не смыслю, но кивал бы – ведь рядом со мной в божественно (дьявольски?) удобном ковше-сиденьи находился бы сам «электрический человек», как его называли в европейских научных кругах того времени.
Под бутылочку-другую башкирского кумыса, производимого тут же в Наднёмане, мы бы обсудили красоту селянок до и после посещения ими солярия, открытого Якубом в оранжерее. Глядя через панорамное лобовое стекло куда-то далеко ввысь, Якуб рассказывал бы мне про планы открыть санаторий «Над-Нёман» и применять на практике накопленный опыт лечения электричеством от многих недугов. Поделился бы планами бесплатно лечить крестьян, пускай даже мятежных. И лучше всего, чтобы аптека также была при санатории, чтобы приобрести снадобья, если разряд-другой не помогут организму стать на путь истинный.
Не удивился Якуб, когда я стал бы искать фоновую музыку по радио, ведь это именно он в 1891 году в Вене продемонстрировал учёным беспроводную радиопередачу… ещё до Теслы. Интересно, если бы на то время существовали социальные сети, были бы Никола Тесла и Якуб Наркевич-Иодко в друзьях друг у друга? Как жаль, что Facebook появился только в 2004, а мы сидим я Якубом за 113 лет до него и тупим в огромный экран Model X на передней панели. И загуглить нельзя, ведь Google появится только через 107 лет.
Остается только слушать прекрасную клавишную музыку по радио в исполнении виртуоза Якуба. Именно благодаря своей игре на фортепиано он в 1868 году был принят в Московское дворянское собрание и стал преподавателем теории музыки в Мариинском училище. Рассматривая просторный салон Tesla Model X Якуб мечтает, как если бы на таком фаэтоне он отправился всей большой семьей по любимой Европе. Тут с комфортом уместились бы он, отец Оттон, брат Густав, сестра Анеля, жена Анеля-старшая, дед Онуфрий не отказался бы проскочить до Вены на 6-местной электро-телеге. Ах, если бы была возможность собрать всю семью вместе!
В переднем багажнике можно было бы положить инвентарь для фиксации какого-нибудь достижения в области физики и получения очередного звания в области электрографии или магнетизма. Сзади за пассажирами как родной стал бы ящичек домашнего кумыса.
…
Я не рассказал бы «белорусскому Тесле», что уже через четырнадцать лет он по дороге из Италии смертельно заболеет и на руках у жены умрёт в Вене.
Ещё крепче бы молчал о том, что крестьяне-«шариковы» доберутся-таки до «Наднёмана» и разграбят всё под чистую, а сын Конрад вынужден будет в 1921 году уехать в польский Краков.
Не стал бы рассказывать, что партизаны во Вторую (!) мировую войну взорвут дворец, опасаясь, что немцы организуют в нём штаб. Мне было бы стыдно сказать, что от всего убранства усадьбы во всём районе в каком-то местном музеишке останется только один… стул.
Обидно было бы рассказать Якубу о том, что в 2016-м я ходил по руинам его имения, как по джунглям. Единственное, про кого бы я рассказал – это про Кристиана Наркевича-Лейна, его внучатого племянника, который из далёкой Америки будет руководить вопросами Наднёмана. Ну, и добавил бы, что через тридцать лет будет образован Белорусский государственный университет, а при нём ещё через девяносто лет будет создан фонд имени профессора электрографии и магнетизма Якуба Наркевича-Иодко. Благотворительный фонд, конечно же.
…
Если когда-нибудь в Беларуси будут производить собственный электромобиль, я бы хотел, чтобы он был назван в честь Якуба Наркевича-Иодко. А пока что я бесшумно разгоняю свою Tesla Model X за 3,5 секунды до сотни километров в час и возвращаюсь… в будущее.
…
Якуб выйдет?
Подпишись на Holiday.by!
Только отборные материалы в наших каналах