Пока неаполитанцы восхищенно декламировали “Bellissimo!”, впервые пробуя в 1889-м пиццу “Маргарита”, в Париже шли горячие споры о том, как мэрия и правительство допустили появление в сердце Франции убогой металлической вышки. Мировому рекордсмену по количеству туристов Эйфелевой башне в этом году исполняется 130 лет.
Здесь могла звучать гитара
А какое отношение Барселона имеет к Эйфелевой башне? Самое непосредственное. Когда все несколько тысяч эскизов и чертежей амбициозного проекта были готовы, Густав Эйфель и не думал о том, чтобы строить башню в центре Парижа. Пресловутые Всемирная промышленная выставка и 100-летний юбилей, к которым в 1889 году приурочили официальное открытие архитектурного сооружения, просто пришлись кстати.
Изначальной целью инженера была Барселона. На тот момент она еще не была такой, какой мы ее знаем сегодня. Строительство Саграды Фамилия только началось, легендарное здание Каса-Батльо было обычным домом с совершенно неприметными балконами. Городу не хватало изюминки, и Эйфель был уверен в том, что проект самого высокого сооружения в мире вдохновит городские власти.
“Вы считаете, что построенные в Египте пирамиды - это произведение искусства? Это всего лишь искусственные горы, не так ли? Их эстетическая ценность состоит в непомерных усилиях и превосходном результате. Моя башня будет самым высоким строением когда-либо созданным человеком. Так почему то, что восхищает в Египте, должно стать кошмарным и нелепым в Париже?”, - об этом Эйфель писал уже после Испании, однако, примерно то же самое он пытался донести до тех, кто принимал решение в Барселоне.
Градостроители внимательно ознакомились с документами, испытали шок и пожелали Густаву Эйфелю удачи где-нибудь за пределами Барселоны и Испании в целом.
Забавно в этой истории еще и то, что позднее, когда проект был утвержден в Париже и до начала строительных работ оставалось всего два месяца, в Барселоне вышла в свет новелла испанского писателя Энрике Гаспара “El anacronópete” (“летящий навстречу времени”). Именно в этой книге впервые была упомянута машина времени. В те дни, Барселоне, пожалуй, как никому другому эта технология пришлась бы кстати. Без нее 400 миллиардов евро в год навсегда отправились в Париж.
Неадекватный ровесник
Спустя всего несколько недель после завершения строительства Эйфелевой башни в семье Гитлеров на свет появился будущий фюрер. Тесное знакомство ровесников состоялось под занавес Второй мировой войны, и едва не закончилось трагедией для творения Эйфеля. В 1944 году союзные войска вплотную подошли к французской столице. Понимая, что дела идут плачевно, Гитлер вызвал главнокомандующего округом Парижа генерала-полковника Дитриха фон Хольтица и приказал превратить в руины все основные достопримечательности города. Эйфелева башня стояла в списке первой. Хольтиц проигнорировал приказ, списав все на очередное помутнение сознания фюрера. Так башня продолжила свое существование.
Ее история в буквальном смысле строится на противоречиях, случайностях, нонсенсах. Сооружение умудрились дважды продать (знаменитая история с мошенником), намеревались транспортировать частями в Канаду в качестве экспоната для выставки с последующим возвратом, пытались демонтировать. Эдакий 340-метровый конструктор для сильных мира с 2,5 миллиона болтов и заклепок. На фоне такой биографии совершенно непонятно, когда именно из геометрически выверенной “груды металлолома”, по мнению недовольных, Эйфелева башня превратилась в символ любви, сбывшихся мечт и романтики. Впрочем, сегодня это уже не важно. История воплотила в жизнь лучший из всех возможных сценариев, ожидавших “небоскреб” Эйфеля. Это главное.
Инфографика: Canva
Подпишись на Holiday.by!
Только отборные материалы в наших каналах